Первая книга «Цветеня» распадается как бы на два отдела – один для детей дошкольного периода, и в нем сказки Вяткина, Соколова-Микитова, Крандиевской, Саши Черного, Бальмонта, другой для детей периода школьного с рассказами Дроздова, Даманской, Лазаревского, Пуни. Первый отдел душист, искренен, колдовство детской в нем, страшно загадочная жизнь зверей и бук, над которой авторы, уговорившись, поднимают краешек и показывают, что страшного в ней мало. Особенно хороши сказки Вяткина и Крандиевской – последняя написана чудесным русским языком. Второй отдел выдуман, неискренен и неинтересен. Искусно выпсанный рассказ Дроздова о бродячем цирке по теме двоится, следовательно двоит и внимание маленького читателя, по запалу темы длинен, нарочит в образах отдельных, детям несвойственных («солнце упало за городской сад и оттуда стреляло в облака нежными своими, розовыми стрелами»). «Иван Петрович» Даманской ложен от начала до конца и совершенно не интересен – где только она его выкопала, этого долговязого и скучного человека? Лазаревский подарил детей таким спиритуалистическим шедевром, что даже я, взрослый, долго пытался понять, в чем же здесь суть, да так и не понял. Непонятен будет и «Летучий Голландец» Пуни и рисунки к нему.

Двоятся и рисунки. Так у К. Богуславской прекрасны иллюстрации к вяткинским стихам и вялы и смазаны в «Бродячем цирке». Гриневская иллюстрация рассказа Даманской мало выпукла и не подходит к теме, если, впрочем, тема эта в рассказе есть.

Издана книга ярко, с хорошими завлекательными цветами А. Гринева на обложке.

Сполохи. 1922. Март. № 5. С. 40.